Церковная реформа патриарха Никона при царе Алексее Михайловиче разделила русскую церковь на старообрядчество разных толков и православие. Раскол произошел в годы закрепощения крестьянства, и потому движущей массой раскола стали крестьяне и посадские люди, которые по существу боролись против Соборного Уложения 1649 года, отстаивая свою личную свободу. Раскольнической ориентации придерживалась часть боярства, недовольная административными реформами царя. В мае 1682 года, по кончине царя Федора Алексеевича, старшего брата будущего императора, произошел государственный переворот; отстранив боярский род Нарышкиных, чьим ставленником был малолетний Петр Алексеевич, и к власти пришла Софья Алексеевна, по матери Милославская.
Софья взошла на трон на стрелецких бердышах и пищалях, — ее последовательницы XVIII века восходили туда же на штыках гвардейцев. Стрелецкое войско не отличалось дисциплиной, в нем сильны были агитаторы-расколоучителя.
После неудачной попытки князя Ивана Андреевича Хованского, главы стрелецкого приказа, поднять стрелецкий бунт («Хованщина») начались массовые репрессии против раскольников. Князь Хованский, — по московской кличке «Таратуй», «пустомеля», — сам придерживался старой веры. Хованские, как Рюриковичи корнями, вполне могли сместить неокрепшую династию Романовых. Царевной Софьей Иван Андреевич Хованский был казнен.
Правительство развернуло массовые репрессии против раскольников. Расстригу-протопопа Аввакума Петрова сожгли в срубе «за великия на царский дом хулы» только по повелению правительницы Софьи Алексеевны. Алексей Михайлович и Федор Алексеевич протопопа Аввакума в ссылки ссылали, в земляной тюрьме держали, но смертию не казнили.
Не в силах бороться с государственным аппаратом, раскольники сжигали себя тысячами. Отметим, что большинство самосожжений приходится на годы правления царевны Софьи Алексеевны (1682 — 1689 гг.), а также, по инерции, на первые годы правления молодого Петра I.
Происходили они и в Карелии.
«Гари пошли после подавления Соловецкого восстания. Палеостровские гари в 1687 и 1688 годах по 2000 и 2700 человек зараз… Пудожские гари в 1689 и 1693, Олонецкие в 1688 и 1689 годах… Общее число раскольнических самосожжений в конце XVII века достигло довольно крупной цифры в 20 000 человек».
Цифра скорей всего завышенная, но она отражает уровень противостояния между никонианами и старообрядцами в конце XVII века.
Придя к власти в 1689 году, Петр I резко ограничил преследование раскольников, чем, конечно, смягчил социальную напряженность в Олонецком крае. Прагматик Петр наложил на раскольников двойной подушный оклад и продавал медные бляхи «Налог на бороду снят».
В 1694 году старец Корнилий, Данила Викулов, Семен и Андрей Денисовы создали Выгорецкое старообрядческое общежительство, с мужским и женским монастырями.
«Число раскольников в Выговской обители братьев Денисовых в 1729 году составило 12488 человек».
Население губернского города Петрозаводска только через 200 лет, к 1914 году превысило численность в 12000 человек.
Таким образом, в слабозаселенном Олонецком крае, где в годы предшествовавшего правлению царевны Софьи погибло от самосожжений 20000 староверов, образовалось два культурных центра. Вполне логичен вывод: крестьянский мир Обонежья (и Кижского погоста) более тяготел к «выговским насельникам», где крестьяне получали «духовное утешение», чем к петровским заводам, где крестьяне отрабатывали «уряженное».
У старообрядцев с Петром I сложились достаточно доверительные отношения. Доверительные, но полностью автономные. О чем свидетельствуют два «дела» начала XVIII века: «Дело Викула Саблина» и «Дело иеромонаха Неофита».
Викул Саблин, подьячий Новгородского архиерейского дома, в своем веке был предшественником Оси Бендера, сына лейтенанта Шмидта. Он подделал себе документы с ложной подписью светлейшего князя Александра Даниловича Меньшикова, который в то время руководил «Губернией Санкт-Петербургской и Ингермаландской». Обонежье по тогдашнему административному делению входило в состав этой губернии. Заявившись в Данилово, в старообрядческое общежительство братьев Денисовых, Викул Саблин потребовал от «еретиков» двойной подушный оклад. Старообрядцы под своим конвоем доставили неудачливого авантюриста в Петрозаводск, где он был арестован властями.
Иеромонах Неофит был послан в Обонежье «Святейшим Правительствующим Синодом» для проведения «публичного разглагольствования и обличения раскольнических лже-учителей». Неофит сочинил 106 вопросов, отправил их выговским насельникам. Дискуссия состоялась в Петрозаводске. Впоследствии результаты разглагольствования широко распространялись самими старообрядцами в знаменитых «Поморских ответах»:
«На 6-й и 8-й вопросы Неофита о трехперстном сложении: православие оно или ересь, они (раскольники) отвечали: «судом облагати не дерзаем, а прияти не можем».
«Когда очередь дошла до 52-го вопроса о Государе и Святом Синоде и о всех православных христианах: в православной ли оне вере или ни? Выговцы отвечали: «Императорское-де Величество именуем благочестива и православна», а Святой Синод и всех православных христиан не возмогли назвати православными; сказали только: «мы-де не зазираем».
«После публичного разглагольствования и те из простого народа, кто до сих пор ходил к Неофиту и слушал его увещевания, стали, по его словам, «паче прилегать к расколоучителям и восхвалять их лживое вопросоответствование».
Крестьянский мир Обонежья, оставивший нам выдающиеся памятники народного деревянного зодчества Русского Севера, архаичный и в то же время демократичный, надолго сохранил в себе раскольническое мироощущение, мировоззрение многих русских людей XVI — XVIII веков.
Религия — одна из форм общественного сознания; религиозное сознание определяет «субэтнос» — по терминологии Л. Н. Гумилева. Крестьянский мир Обонежья (субэтнос) сам по себе был уникальным явлением в русской культуре рубежа XVI—XVIII вв. Учитывать религиозные уклоны той эпохи необходимо, ведь церкви строились верующими людьми.
Обонежье, как и весь Русский Север, получив заряд древнерусской культуры во времена Великого Новгорода, после присоединения Новгорода к Московскому государству в 1478 году Иваном III оказалось на далекой периферии, обособилось и сохраняло, аккумулировало в себе древние славянские культурные черты («китайщину»—по выражению одного из исследователей XIX века).
Не случайно былины времен Киевской Руси X—XII веков сохранились именно в Заонежье (Обонежье) до середины XIX века.
«Вообще, чтобы видеть насколько у нас еще силен дух раскола, достаточно указать на то, что в большинстве наших заонежских приходах и теперь, даже сами православные, посещающие Храм Божий и принимающие пастыря Церкви, крестятся только двуперстью и двуперстие считают единственно правильным перстосложением».
Так жаловался в «Олонецких епархиальных ведомостях» один священник через 200 лет после строительства Кижского погоста, в 1914 году.
В 1676 году, в мрачные январские дни, когда солнце в Приполярье почти не озаряет землю, стрельцы захватили Соловецкую твердыню, и сотни казненных монахов были выброшены на морской лед. Закончилось восьмилетнее противостояние армии и «сидельцев Соловецких», которые не признали церковную реформу патриарха Никона. «Старая вера» не погибла — она ушла в скиты. И это не всегда были только лесные кельи отшельников. На основе некоторых скитов возникли настоящие духовные оплоты, средоточия самобытной культуры. Их жизнь протекала обособленно от официальных центров России и известна нам недостаточно полно. А между тем в этой жизни немало загадочного…
Несколько лет назад на выставке герметической литературы в Москве и Петербурге можно было увидеть необычную книгу. Казалось, что она попала сюда по ошибке: написанная от руки церковнославянским шрифтом, с яркой старинной заставкой — она напоминала молитвенник. Книга вышла из мастерской Выговской поморской пустыни — северного оплота старообрядчества. Но в книге — не духовные стихи и не правила «старой веры»; это сокращенный пересказ учения Раймунда Луллия — знаменитого алхимика XIII—XIV веков! И составлено это изложение не каким–нибудь случайным, временным обитателем Выговской пустыни, а ее настоятелем Андреем Денисовым.
Как же объяснить интерес суровых традиционалистов послениконовской России к тайноучениям Запада? В поисках ответа обратимся, прежде всего, к наследию Раймунда Луллия.
Философ и тайновидец с острова Майорка не был авантюрным искателем легкой наживы путем «златоделия» (как нередко представляют алхимиков); его алхимия прежде всего духовна и представляет собой попытку создать (на платоновско–герметической основе) всеобъемлющую науку или искусство познания мира. В системе Луллия нет ничего, что было бы вне Бога; атрибуты Божества присущи (в различной степени) всему творению в целом. Особое значение Луллий придавал каббалистике, которая органично входила в его систему, и которую он понимал как «книгу живой природы», «мистическую геометрию» Божьего мира. Именно эти стороны учения Раймунда Луллия привлекли в XVII веке русских мыслителей, стремившихся очистить Христову веру от мирской суеты. В 1698—1699 годах писатель и переводчик Андрей Христофорович Белобоцкий изложил по–русски главный труд Луллия «Ars Magna», озаглавив его «Великая и предивная наука»; Раймунд Луллий там назван «преосвященным учителем», «великим философом и богословом».
В 1725 году настоятель Выговской пустыни Андрей Денисов подготовил сокращенное изложение работы Белобоцкого — «Малую книгу». Он особо выделил в духовной алхимии Луллия «великую науку каббалистичную». Она истолковывалась как «естество… всех вещей соборнейшее» — святое, соборное единство божественного творения, которое в своей сокровенной сути совершенно и может быть уподоблено атрибутам Бога.
Не правда ли, обращение старообрядцев к Раймунду Луллию теперь уже не кажется таким странным, как вначале? Петербургские архивисты В.П.Зубов и А.X.Горфункель установили, что «Великую науку» и «Малую книгу» в XVIII веке читали крестьяне–старообрядцы, фабричные люди и купцы в Москве, Петербурге, Воронеже, Курске, на Соловках… Но вряд ли везде это делалось открыто; старообрядцев уже не сжигали в срубах, но отношение к любой «ереси» было настороженное. А ведь в Выговской пустыни ее духовный глава без помех трудился над книгой западного тайновидца! Возможно, сама эта обитель чем–то отличалась от других и не удивительно, что из нее выходили такие книги?
Действительно, Выговская пустынь — далеко не рядовой старообрядческий скит. Выговское общежительство — духовный наследник Соловецкого монастыря. Немногие монахи, уцелевшие после разгрома 1676 года, скрылись в глухой тайге в верховьях реки Выг, что начинается в пологих горах у Онежского озера и несет свои воды к Белому морю. Они жили отшельниками — первые выговские пустынники Данил Викулич, Корнилий, Сергий, Пимен… Странствовал по лесам Поморья и пламенный защитник старой веры Игнатий Соловецкий (он окончил свой земной путь самосожжением). Игнатий вдохновил на подвиг веры будущего основателя Выговской пустыни — Андрея Денисова. Отец Андрея, Денис, убежденный ревнитель «древлего благочестия», происходил из рода князей Мышинских (Мышецких), хотя числился крестьянином прионежского села Повенец. Рядом с селом начинались выговские леса, куда, в конце концов, удалилось все Денисово семейство — вслед за юным Андреем, который уже подвизался в таежной «мати–пустыне» вместе со своим другом Иваном и старцем Данилом Викуличем. Общежительство на Выге было учреждено на несколько лет позже, в 1695 году: именно тогда начала налаживаться жизнь лесного монастыря. Но интересно, что в духовном стихе середины XVIII века «Рифмы воспоминательны о киновиарсе… Андрее Дионисиевиче» отмечено иное, мистическое начало обители. Когда ее еще не существовало в материальном воплощении, когда Андрей только пришел на Выг —
«тогда проявися, пустыня Выгска открыся»: как будто в этот час стало явным нечто сокрытое от века…
В XVIII веке, преодолевая трудности жизни в северных лесах и недоброжелательство властей, Выговская пустынь окрепла. И не просто окрепла — разрослась в целую старообрядческую страну Выгорецию, которая простиралась на десятки верст. Через леса и топи пролегли дороги к Онежскому озеру и Белому морю. А Данилово (названное в память о Даниле Викуличе) стало столицей Выгореции, настоящим монашеским городом (площадью в несколько квадратных верст) с двух – и трехэтажными добротными домами и часовнями. А те, кто желал вступить в брак, переселялись в скиты. В Выговской пустыни была собрана богатейшая библиотека, писались и переписывались сотни книг, здесь сложились своя иконописная школа (развивавшая традиции «северных писем» XV—XVII вв.) и школа художественного литья. Андрея Денисова заботило и обучение детей (в молодости он сам под чужой фамилией тайно учился в Киеве у Феофана Прокоповича). На Выгу с уважением относились и к западной культуре (как видим, даже к алхимии), полагая, что образованность совместима с чистотой веры. В школы Выгореции ехали учиться дети старообрядцев со всей России.
Старообрядцы поморского согласия («беспоповцы») стремились возродить в Выгореции чистоту первохристианских обычаев. Хотя у выговцев был настоятель–киновиарх («большак»), он подчинялся «собору» — собранию всех пустынников (не потому ли Андрей Денисов выделил у Раймунда Луллия идею «соборнейшего единства»?). Вместе с тем ценилась уникальность монашеского делания тех или иных пустынников. Так, Андрея Денисова называли «мудрости многоценное сокровище», а его брата Симеона — «сладковещательная ластовица и немолчные богословские уста».
Полтора века существовала Выгореция. В одном из сложенных здесь духовных стихов есть слова: «Да возможем в тишине Бога присно пети…» Не сбылась мольба пустынников. В 1857 году Выгореция разделила участь многих старообрядческих скитов Европейской России. Дома и часовни были разрушены, книги и иконы увозили телегами… Погибло и многое из того, что пытались спасти в лесах, у последних «скрытников». Сани, на которых старообрядцы тайно везли наиболее ценные книги, провалились под лед на Выгозере, и канула древняя мудрость в озерную пучину… Через полвека после разорения обители М.М.Пришвин увидел на Выгу лишь обветшавшие врата обители, покосившиеся поморские кресты на кладбище да полуразрушенные часовни в дальних скитах…
Однако легенды о «Выговском общежительстве» продолжают жить и поныне. Экспедиция 2009 года, организованная автором материала и основанная на многолетнем изучении архивных материалов, сохранившихся легенд и «деревенских поверий», обнаружила остатки старообрядческой деревни и кладбища, основанной в свое время бежавшими с Выга раскольниками. Она находилась в, и до сих пор еще глухом, окруженном болотами, месте того же района современной Карелии, где располагалась и сама «Выговская пустынь». Именно с этой деревней связаны некоторые предания о захороненных в ней наиболее ценных сокровищах, вывезенных с Выга и, часто ценой собственной жизни не предавших старообрядческих духовных идеалов «пустынников», спасенных и бережно схороненных в более безопасном месте. Собственно, обнаружение этой таинственной деревни и являлось основной целью нынешней экспедиции, поэтому серьезные исследования будут продолжены. А это значит, что мы, возможно, находимся на пути открытий новых страничек, связанных с духовным и историческим развитием нашей Республики, поэтому основные открытия, как всегда, впереди.
Алексей ПОПОВ (Петрозаводск)
Обычно те, кто плывут морем по морю доходят до реки Березовка, по которой поднимаются вверх по течению до дороги. Там…